В Смоленскую область нас занесло совсем не случайно: за довольно короткий период времени в приемную Национального центра общественного контроля в сфере ЖКХ пришло несколько тревожных сигналов на одну и ту же тему – мусорную. Сначала в наш адрес поступило обращение от жителей деревни Лосня Починковского района, жители жаловались на мусор и незаконные свалки. Спустя короткое время о сложной ситуации с утилизацией ТКО заявили активисты регионального штаба ОНФ. И, в довершении, пришло письмо от сотрудников мусоросортировочного завода, выстроенного близ Смоленска пару лет назад: завод остановлен, а тонны мусора сваливаются ежедневно на переполненный полигон. Эксперты НП «ЖКХ Контроль» решили разобраться во всем самостоятельно и приняли решение провести собственную выездную общественную проверку.
Полигон с говорящим названием Кучино (совсем как нашумевшая зловонная свалка близ Москвы) недалеко от областного центра – каких-то 30 минут на машине по хорошему свежему асфальтовому шоссе. С трассы сворачиваем вслед за восьмитонным самосвалом, натужно пылящим по проселочной дороге. Вокруг среднерусский перелесок – молодые сосенки, березы… В прогалах ярко-лиловые поля с цветущим иван-чаем. Очень приятный глазу сельский пейзаж. Впрочем, скоро лес заканчивается. Идущий впереди самосвал замер перед наглухо закрытыми воротами в металлическом зеленом заборе из профлиста, из-за которого метра на два высится песчаная насыпь. С пригорка видно, что куча, обнесенная забором, простирается вдаль, покуда хватает взгляда. Это и есть кучинский полигон ТКО. Четыре года назад, по документам, он был заполнен на 96%. Любопытно: каким-то чудесным образом с тех пор этот показатель, по документам, не изменился. Будто вереница самосвалов, ежедневно доставляющая сюда тонны смоленского мусора, рассасывается вместе с содержимым, едва пересекая барьер проходной.
По соседству с огороженной территорией – другая, значительно меньше. И ворота гостеприимно распахнуты. Точнее их нет вовсе: дорогу преграждает лишь полосатый пластиковый шлагбаум. Но и он стоит без дела – среди мусоровозов нет ни одного, кто стремился бы за него попасть. И зря, ведь тут расположился завод по сортировке и переработке мусора, оснащенный по последнему слову техники испанским оборудованием. Проектная мощность – 120 тысяч тонн в год. Из которых, при самой поверхностной сортировке, на полигон отправилось бы менее ста. А в перспективе и вовсе – 20 тысяч тонн: только крупногабаритный и сильно загрязненный мусор, который не переработать.
Часть отсортированного сырья – из пластика, картона, алюминия и материи – пошла бы на вторичную переработку (в массе всего ТКО для этой цели подходит не более 10% мусора), остальное – на топливо для котельных, дающих тепло и электричество. Получается, что из 8 тонн отходов, привезенных самосвалом, на захоронение отправилось бы всего 2 тонны, а то и меньше. При этом объем данного мусора в спрессованном виде был бы намного меньше исходной массы, а плотность напротив: выше. Следовательно, снизилась бы вероятность его возгорания и вымывания грунтовыми водами.
Кстати, сортировке могла бы подвергаться не только вновь накапливаемая масса мусора, но и уже осевшая мертвым грузом на полигоне за забором. Пока на нем не останется только то, что наука еще не придумала хоть как-нибудь повторно использовать.
Но… не судьба! Завод вот уже полгода как бездействует. Пройдя пуско-наладку и проработав без малого два года на 10-ти процентной мощности (в 2016-м на него поступило без малого 9 тысяч тонн мусора, в 2017-м – около 15,5 тысячи тонн, то есть менее 10 процентов от проектной мощности), сортировочный конвейер встал без перспектив возобновить деятельность.
Конвейер должен работать
У проходной завода нас встречает генеральный директор Максим. Для человека, чье предприятие, стоившее ему почти пяти лет напряженной работы, находится на грани банкротства, выглядит довольно уверенно и бодро. С гордостью начинает объяснять устройство процесса сортировки.
Процесс начинается с весового контроля: груженая мусором машина въезжает в весовой ангар, данные о массе машины отражаются на экране оператора весов и заносятся в электронный журнал. Позже, на выезде, взвешивается уже пустая машина, разница в весе – масса привезенных отходов – также учитывается в электронной программе.
Следующий пункт – площадка приемки, куда сваливается содержимое кузова. Здесь отбирается крупногабаритный мусор, не пригодный для сортировки. Он отсекается в сторону, а оставшаяся масса сгружается на конвейерную ленту, уходящую внутрь большого ангара.
В нем расположена основная часть завода – сортировочная станция: закрытый бокс, размещенный на высоком пандусе. Вдоль конвейерной ленты стоят сортировщики. Работают группами по 8 человек. Стоят в парах и каждый отбирает только ему предназначающуюся фракцию: кому ПЭТ-бутылка, кому металл, кому непищевой пластик, кто-то забирает с ленты картон и бумагу, а кто-то – тряпки. Отобранное вторсырье отправляется в сетчатый контейнер на уровне пола.Позже машина отвезет каждый вид вторсырья на переработку.
На линии остаются, в основном, отходы органического происхождения и часть непригодного к повторному использованию мелкого мусора (чаще всего – многослойная упаковка). Лента передает это в пресс-установку, которая многократно уплотняет оставшуюся массу и обвязывает проволокой, оставляя после себя аккуратные кирпичики разноцветной плотной массы. Ее тоже можно использовать, если бы реализовались первоначальные планы строителей завода – совместить линию сортировки с печами, где остаточная фракция сжигалась бы, с попутной выработкой тепловой и электроэнергии.
Впрочем, сейчас в ангаре ни души. Лента стоит без движения. Рабочие места пустуют. И лишь небольшие остатки неразобранного мусора кое-где напоминают о том, что завод некогда работал. Гендиректор пассами пытается изобразить в воздухе производственный процесс. Выходит вполне убедительно, но ни один механизм, увы, в движение это не приводит. На данный момент конвейерная лента ожидает починки, требует ремонта и грузовая техника. Но чинить все это не на что: из-за бюрократической блокады завод вынужден был свернуть деятельность, так толком и не начав работать.
Парадоксы власти
Завод по соседству со свалкой построили в 2014-м.Основные средства – без малого 235 миллионов рублей – выделили инвесторы из Москвы, но и областной бюджет помог, добавил 14 миллионов. Привлекли также 22,3 миллиона из средств Фонда содействия реформированию ЖКХ. В августе 2016-го, пройдя проверки и получив разрешение местной администрации, завод был введен в эксплуатацию. Дальше начали происходить необъяснимые с точки зрения здоровой логики вещи.
Для руководства завода стало полной неожиданностью, что, вложив в объект областные деньги, проведя все согласования, чиновники сделали невозможной его работу. Ведь для того, чтобы предприятие могло принимать на сортировку мусор, требовалось в рамках исполнения федерального законодательства принять региональные нормативные акты о запрете захоронения отходов, которые могут быть использованы для дальнейшей переработки, а также установить тариф на обработку ТКО и выделения из него полезных фракций. Ни того, ни другого областные чиновники не сделали до сих пор.
За установлением тарифа на обработку ТКО ООО «Смоленские вторичные ресурсы» (организация, эксплуатирующая завод) не раз обращалось в областной департамент по энергетике, энергоэффективности и тарифной политике. Однако каждый раз находилась формальная причина, делающая процедуру невозможной: требовался то один документ, то другой… Хотя вся процедура подачи заявления юристами организации была выверена досконально.
Устав бороться с чиновничьим произволом, ООО «СВР» обратилось в Арбитражный суд области, признавший действия областных чиновников незаконными. Однако даже судебное решение, вступившее в силу, не привело к установлению необходимого тарифа. А, стало быть, и к возможности мусоросортировочного завода получать за работу законные деньги, которые, в том числе, пошли бы на выплату зарплаты сотрудникам, налоги, проведение регламентных работ и обслуживание техники.
Призрак 90-х
2016-й и 2017-й годы завод кое-как продержался за счет незначительных доходов от вторсырья из тех небольших поступлений мусора, что все же попадали на предприятие перед захоронением на полигоне. Но надолго такой работы не хватило, ведь основная прибыль в бюджет завода должна была поступать от величины тарифа на переработку, включенного в структуру платы за утилизацию ТКО. Средств едва хватило на то, чтобы выплачивать жалование сотрудникам. В ущерб регламентным работам, обслуживанию техники, не говоря уже про налоговые отчисления. Случилось неминуемое: из-за нехватки средств руководство было вынуждено законсервировать производство.
Между тем, на предприятии числятся 60 человек: сортировщики, работники весового контроля, водители, несколько представителей руководящего состава. По местным меркам зарплату платили неплохую: сотрудник на сортировке получал на руки 18 тысяч рублей. Квалифицированному персоналу платили больше. Сейчас все эти люди «в режиме ожидания»: пока завод стоит, получают около 1,5 тысячи рублей в месяц. Однако увольняться не спешат: мало кто верит, что новое производство может быть остановлено навсегда.
Веру в светлое будущее не теряет и его гендиректор: не может же чиновничий произвол бесконечно идти вразрез не просто с законодательством РФ, но и со здравым смыслом. В то время, когда столько говорится о необходимости максимального сокращения захоронения отходов, раздельном сборе мусора, строительстве современных мусороперерабатывающих предприятий, нельзя упускать возможность улучшить экологическую ситуацию в регионе! Тем более, что все средства для этого уже созданы.
Правда, поверить в то, что действия руководства одного из центральных регионов нашей страны продиктованы халатностью или банальной глупостью, практически невозможно. Действительно, вряд ли в руководстве Смоленского региона заседают глупые люди. Скорее, они даже слишком умные, беспринципные и крайне наглые.
Что ждет завод в ближайшем будущем?! По мнению руководства, без утвержденного тарифа и возможности на законных основаниях продолжать деятельность к концу года завод ждет банкротство. Он пойдет с молотка за долги и современное, запущенное в производственный процесс предприятие достанется кому-то практически даром. И вот тогда, как это не сложно предположить, чудесным образом все чиновничьи препоны растают, необходимые распоряжения будут подписаны, тариф будет принят и предприятие заработает. Не сложно догадаться, что люди, причастные к нынешним проблемам завода, будут очень недалеко от бенефициаров будущего работающего производства.
Загрузка ...
